Мифриловый крест - Страница 62

Зачем?

Перерождение необратимо. Такие поступки нельзя совершать, не будучи уверенным в своей правоте.

Если я не превращусь в вампира, я не обрету веру.

Ты можешь обрести веру через молитвы, как все нормальные люди.

Это займет несколько лет.

Да.

У меня нет такого запаса времени. Пройдет всего несколько недель или даже дней, и тебя отнимут у меня, а без тебя я буду беззащитен.

Ты не более беззащитен, чем любой другой человек.

Любой другой человек не убил три десятка монахов. Любому другому человеку не грозит смертная казнь.

Смертная казнь тебе не грозит, владыка простил тебя.

Пока простил. А что будет дальше?

Не знаю.

Не мешай моему перерождению.

Ты уверен?

Абсолютно.

Хорошо, не буду.

2

Примерно через полчаса вернулась Татьяна, мы сходили в столовую, поужинали, а потом отправились на танцы в монастырский клуб. В келью мы вернулись только около полуночи, и за все это время не произошло ничего необычного, если не считать того, что, выпив почти литр вина, я чувствовал себя мучительно трезвым.

Татьяна думала, что я сразу же завалюсь спать, но она ошибалась, спать мы легли только часа через полтора.

— Ну ты и силен, — только и сказала Татьяна по этому поводу.

3

Никакого похмелья утром после такой дозы — это сильно, ради этого стоит стать вампиром. Шутка.

Все утро Агафон доставал меня вопросами по математике и физике. Вначале я пытался занять глухую оборону и отвечать "не знаю" на все вопросы, но Агафон упорно задавал все новые и новые вопросы, нисколько не смущаясь моему невежеству, и в конце концов я махнул рукой и даже начал припоминать отдельные куски школьных учебников.

По математике Агафон знал гораздо больше меня и ему не удалось получить никакой новой информации в этой области. С физикой получилось куда более удачно. Теория относительности стала для Агафона настоящим откровением, несмотря даже на то, что я смог вспомнить одну-единственную формулу E=mc, да и ту запомнил не из учебников, а из рекламы одного невкусного пива. Эта формула привела Агафона в настоящий восторг, от возбуждения он даже забегал по комнате, размахивая руками и бессвязно бормоча что-то вроде:

— Больше масса, меньше сила… ангел расширяется… зверь теряет плотность… источник энергии… — и прочий подобный бред.

Но главным потрясением для Агафона стала атомная бомба. Когда он узнал, что существует оружие, способное за считанные минуты стереть с лица земли целый город, он сначала даже не поверил мне, он решил, что я над ним издеваюсь. Мы немного поругались по этому поводу, а потом он стал задавать множество каверзных вопросов, и чем больше я отвечал, тем сильнее мрачнел Агафон. Наконец, он сказал, что больше не сомневается в том, что я говорю правду, потому что придумать столько разнообразных и непротиворечивых деталей не в силах человеческого разума. Он сказал, что эта информация не просто очень ценная, а…

— Перед прочтением съесть, — подсказал я.

— Зачем? — не понял Агафон.

— Это шутка такая. Говорят, что бывают такие секретные документы, что перед прочтением их нужно съесть.

— Не понимаю. Зачем их съедать?

— Да шутка это такая! У шпионов бывает, что нужно срочно избавиться от какого-то документа, сжечь не успеваешь, выкинуть некуда, просто порвать нельзя, потому что враги не поленятся и соберут кусочки. В таких случаях документы жуют.

— Зачем жевать документ перед прочтением? А, понял! Такие документы пишут специальными чернилами, которые невидимы, пока бумагу не пожуешь, правильно?

— Да ну тебя! — я махнул рукой. — Не понимаешь ты наших шуток.

— Не понимаю, — согласился Агафон, — и это естественно. Ты тоже вряд ли станешь смеяться над сказкой о том, как грифон захотел стать казачьей лошадью.

Мы обсудили вопрос о труднопонимаемости юмора одной культуры представителями другой культуры, а потом Агафон вспомнил о каком-то срочном деле, резко засобирался и ушел, очевидно, на доклад к владыке. Должно быть, будет забавно, когда они начнут делать атомную бомбу с помощью молитвы. Нет, ребята, молитва — вещь хорошая, но обычная техника тоже кое на что годится.

А потом я почувствовал голод.

4

Я медленно брел по заснеженной Москве, утопая в сугробах почти что по колено. Жалко, что здесь не принято очищать улицы от снега.

Вампирский голод — странное чувство, больше всего оно похоже на состояние, которое испытываешь, когда хочется курить, а сигареты кончились. Только никотиновый голод бесследно уходит всего за несколько дней вынужденного воздержания, а в отношении вампирского голода я не уверен, что дело обстоит так же просто. Как бы не получилось, что мне предстоит ломка, сравнимая с героиновой. Нет уж, лучше утолить голод пораньше, до того, как он начнет причинять по-настоящему серьезные страдания.

Я сформировал клыки и тут же убрал их. Моей первой жертве не придется так же мучиться, как пришлось Зине, теперь я легко могу прокусить вену с первого раза. С определенной точки зрения, можно даже сказать, что я сделаю благое дело, оборвав никчемную жизнь какого-нибудь нищего. Одним бомжом больше, одним меньше, кто заметит разницу? Вот только как найти бомжа в фешенебельном районе Москвы? Никак. Значит, надо переться до предместья, а по такому снегу путь займет не меньше часа. Если бы я мог летать…

Меня спасла проститутка, совсем молодая девчонка, не старше семнадцати лет, но уже изрядно потасканная, профессионально развязная и чудовищно размалеванная по местной моде. Она предложила свои услуги, я согласился, даже не торгуясь о цене, она повела меня лабиринтом переулков и проходных дворов, и одна из подворотен на этом пути показалась мне вполне подходящей.